Олег Мухин - Человек: 3. Автор
Изольда хохотала заразительно, и Денис тоже не удержался. Он представил, как космонавт Алексей Архипович Леонов, готовившийся стать эдаким советским Нилом Армстронгом, но так им и не ставший, со словами «а вот вам, суки, за Луну!» вонзает свой «Союз-19» в «Аполлон-восемнадцатый». Отсмеявшись, Денис тут же вспомнил то электронное письмо, которое он получил от Изольды, то письмо, с которого начался их роман с журналисткой, письмо под названием:
«Парадоксы Нашего Времени
Человечество высадилось на Луну, а ездит на телегах.
Мы строим небоскрёбы, а живём в лачугах.
Имеем супермаркеты, а голодаем.
Жалеем братьев наших меньших, но безразличны к нищим.
Получаем гигантское количество информации, но книг не читаем.
Занимаемся сексом, но никого не любим.
Мечтаем о завтрашнем дне, а сегодняшним не живём.
Не хотим учиться, а хотим знать всё.
Мы вечно спешим, но везде опаздываем.
Говорим о мире во всём мире, а сами воюем.
Не любим, когда нас обманывают, но любим обманывать других.
Лечим сложные болезни, а простых вылечить не можем.
Стали жить дольше, но потеряли смысл жизни.
Верим чужим людям, но не верим друзьям.
Человечество изучает звёзды, но понятия не имеет, что у него происходит под носом.
Не стесняемся смотреть порнофильмы, но стесняемся проявить свои чувства.»
Последний парадокс, как посчитал Денис, относился к нему. Намёк был ясен, ну как он мог ей не ответить.
– Значит, я не гений. Ладно. А чем ты тогда объяснишь тот факт, что и у Артура, и у меня подруги с одинаковыми именами?
– С какими такими одинаковыми? С абсолютно разными.
– У Артура – Снежана, а у меня – ты. Снег, лёд – почти одно и то же.
– Хм… Ага. Я поняла. Ах, ты, негодник! Ты специально выбрал себе девушку с близким по смыслу именем!…
6
Стильная одежда от «Brooksfield», часы от «Van Der Bauwede», короткая модная стрижка, лёгкая небритость, ботокс от морщин, замена золотых зубов на керамику – за время, пока мы с ним не виделись, он сильно изменился; он похудел и выглядел этаким английским джентльменом среднего возраста. Единственное, что сохранилось от него былого, так это перстень-печатка с изображением пингвина.
Пока его спутники (за глаза я называл их Чук и Гек) проверяли мою резиденцию на наличие подслушивающих устройств, а также, благодаря специально натренированной собаке, – на наличие наркотиков, мы с ним, комфортно разместившись в летней беседке, пили цейлонский чай с прекрасным лимонным пирогом и разговаривали.
– Что за диета? – спросил я, имея в виду его худобу, очень мне импонирующую.
– Называется «ПМЖ», – ответил он, хитро прищурив левый глаз.
– А расшифровывается?
– «Попробуй меньше жрать», – сказал он и улыбнулся.
– Как тут удержаться? Кругом одни соблазны. Что пирог? Вкусный?
– Пальчики оближешь… – он ел с аппетитом. – Знаешь, от чего умер король рок-н-ролла Элвис Пресли? Тортами и пирожными объелся.
– Предостерегаешь?
– Советую. Тоже собой заняться. Физиономия-то у тебя стала круглая, как Луна… Кстати, сейчас тебе фото покажу.
Он открыл стоящий на соседнем стуле коричневый кожаный портфель, вытащил из него файл, передал мне. На находящейся внутри целлофана большой фотографии было изображено лицо. Моё. Крупным планом. В чёрно-белом цвете. Одна половина лица была тёмная (только зрачок светился белым пятнышком), другая – светлая. И вся светлая половина была покрыта лунными кратерами. Некое лицо-Луна.
– Мне нравится, – сказал я. – Отлично. Даю добро… Когда выйдет?
Он хлебнул чая, кинул в рот кусочек пирога, с удовольствием пожевал.
– Подарочное издание появится на Рождество одновременно в России, Канаде, Америке, Англии, Бразилии, Аргентине, Китае, Японии, Австралии и Европе… С Пулитцеровкой в этом году мы пролетели, но, уверен, в следующем получим. Буккер – наш, я наводил справки. А премия Хьюго уже в кармане.
Он снова залез в портфель и извлёк оттуда большую статуэтку взлетающей ракеты. (Портфель у него был как всегда бездонный.) Я повертел её в руках, опустил на стол, заметил:
– А ты печатать меня не хотел. Опубликовал в каком-то задрипаном сборнике, в самом конце.
Он никак не отреагировал, привык уже – я его постоянно подкалывал.
– Звонили из «Fox». По поводу фильма. Хабенский, ориентировочно, сыграет Артура, Машков – Абраамова, ну а Джул Фурмановски – саму себя. Сценарий напишешь или пусть сами сочиняют?
– Сами. Но окончательный вариант – мне на согласовку.
– Теперь по поводу мерчандайзинга, – он откинулся на плетёную спинку. – Есть такая фирма – «Double Decker». Занимается продажей всевозможной атрибутики: футболок, кепок, кружек, ручек, плакатов, открыток, значков и прочей всякой ерунды. Фирма солидная.
– Пойдёт. Подготовь несколько вариантов символики. А я отберу. Что ещё?
– «Фольксваген» предлагает эксклюзивную модель автомобиля с твоим литературным псевдонимом на капоте. Плюс рисунок «сетки» по периметру кузова.
– Я не против. Действуй.
– Кроме того, можно хорошо заработать на автографах и интервью. Тут у меня подсчёты имеются, которые…
Он не закончил фразу, потому что я оборвал его.
– Сколько можно говорить, я этим заниматься не буду.
– Да ты на сумму взгляни, – он попытался подсунуть мне листок бумаги, второпях вынутый из внутреннего кармана пиджака.
– Я сказал, нет.
Он поёжился, словно от холода, поднял воротник, поправил шейный платок, выпил чая.
– Ладно, как хочешь, будем продолжать создавать имидж интеллектуала-затворника, живущего в башне из слоновой кости. Но с этого много денег не получишь.
– Ты мне лучше ответь, что с благотворительным фондом?
– Организовывается. Но, опять же, зачем тебе это надо? Тут одни убытки. Может быть, ты думаешь, что тебе дадут Нобелевскую премию мира?
– Ни наград, ни званий мне не нужно. Смысл в другом.
– Объяснишь?
– Позже. Пока рано.
– О'кей.
Он надулся. Обиделся. Но огрызаться не стал. Дойную корову ведь бить нельзя, её лишь гладить можно. А то молока давать не будет.
– Хорошо тут, в Крыму. Тепло, хоть и декабрь на носу. А в Москве сегодня с утра мокрый снег валит.
Он посмотрел на жёлто-красные листья, ковром лежащие вокруг беседки.
– Золотая осень… Бабье лето… За рубеж перебираться не собираешься? В Великобританию, например? Устрою в два счёта. Только свистни. Домик тебе там подберу. Особнячок.
Я помотал головой.
Он взял из коробки на столе сигару, понюхал её, щипчиками откусил кончик, поднёс зажигалку, закурил.
– Значит, говоришь, нас и здесь хорошо кормят. Это её пирог мы только что ели?
– Угу.
– Где она сейчас?
– В Лос-Анджелесе. Берёт интервью у Ридли Скотта. По поводу фильма «Прометей». Не смотрел? И не смотри. Полный бред. Не получилось у него с продолжением «Чужих».
– Хочешь, проверю её на вшивость? А вдруг она на «Intelligent Service» работает?
Я внимательно на него поглядел, не шутит ли? Немного помыслил и сказал:
– Вот если твои Чук и Гек найдут что-нибудь в доме, тогда…
7
Они загнали его в угол, в тупик, в каменный мешок. В ста метрах от Потсдамер-плац, в ста метрах от Стены. Трое громил в серых плащах. То ли штатники, то ли местные бундесы. По лицам было трудно определить. Они всё сделали правильно, заставили его идти туда, откуда не было выхода. Он понял, что это провал, что зря он сунулся в район, который им плохо был изучен. Он пренебрёг правилом и за это должен был поплатиться.
Когда до него дошло, что он попался, сердце забилось, как бешеное, и никакая дыхательная гимнастика не помогла. Захотелось завыть от отчаяния, потому что подсознательно он уже принял решение. С пентоталом он всё равно бы не справился, хоть его и тренировали.
Если бы у него в кармане лежала таблетка с ядом, то тогда бы он её проглотил. А рассчитывать на коричневый пояс по каратэ было просто глупо, это в американских шпионских фильмах всё легко и гладко. По инструкции надо было сесть на тротуар, резко вскинуть ногу, рукой взяться за подошву ботинка и, направив её на цель, выдернуть шнур с чекой. При взрыве мины направленного действия кости голени должны были вонзиться в его собственную грудную клетку, в область сердца, так, чтобы смерть наступила мгновенно.
Сквозь слёзы в глазах он увидел, как этот кошмар на самом деле сбывается, увидел белое, как мел, лицо мамы; он уже навсегда распрощался с этим жестоким миром, но тут вдруг всё круто изменилось. Откуда взялся Отто, он даже представить себе не мог. Это потом Отто показал ему канализационный люк. А в тот момент появление Отто показалось ему ловким трюком иллюзиониста Игоря Кио, чьи фокусы он очень любил.
Появившийся из-под земли напарник, отставший от него за квартал до Потсдамер-плац, произвёл по людям в серых плащах два точных выстрела синильной кислотой из двуствольного пистолета. Умершие от цианового газа два человека упали на брусчатку, а третий дал дёру. И жизнь снова напомнила о себе – мелким холодный дождём и чавкающими под ногами лужами. Он радовался, словно малое дитя, промозглой берлинской погоде и перемазанным грязью щекам напарника.
